Почуяв повисшую между ними напряжённость, в разговор опять вклинилась Маня.

-         Ну что ты пристал к пареньку, Сидор. Ну, право слово, не хочет он говорить и не надо. Мало ли какие у него резоны молчать и не называть своего имени. Может, из дома сбежал, и его папенька с маменькой ищут. Вот он и скрывается.

   Лицо паренька перекосила невнятная гримаса, и на скулах заходили желваки.

-         А может от невесты, нелюбимой, сбежал, - продолжала неугомонная Машка. Из-под венца, то есть. Мало ли кого папенька с маменькой выберут. Тут, я слышала, не больно то прислушиваются к голосу юных чад.

-         Нравится, не нравится. Женись, моя красавица, - ни к селу, ни к городу неожиданно брякнул, молчавший до того Димон.

-         Не всё же одним невестам бегать, - мгновенно затараторила Манька, почувствовав неожиданную поддержку. Надо и равноправие поддерживать, пусть и они помучаются, - закончила Манька, в ответ на растерянный, и какой-то удивлённый взгляд паренька.

-         Довольно базарить, - недовольно проворчал Корней, бросив на паренька внимательный взгляд.

-         Кажется, вы забыли. Но у нас на хвосте возможная погоня. А леса здешние они знают получше нашего, да и чего ждать от той рожи кабацкой вам всем объяснять не надо. Так что завязывай болтовню и марш вперёд.

-         Ты, Корней вперёд то нас не гони, - остановил его Сидор, - мы ещё здесь дела не закончили. И я лично бы хотел знать, с кем мне, возможно, придётся плечом к плечу с бандитами драться, а то и голову где склонить в землю матушку. И лежать под одной ёлкой не знамо с кем я не хочу. Так что ответствуй нам парень кто ты и что ты. Ну а коли молчать и дальше будешь, то вот тебе моё слово. 

-         Не скажешь до перекрёстка, поедешь от нас в другую сторону. Мы налево, ты – направо. Мы направо, ты – налево.

    Тягостное молчание было ему ответом. Замолчали теперь уже все. Да и что говорить, коль уж не сложились отношения между попутчиками, вроде бы до того и бывшие вполне доброжелательными.

    Оставшиеся до ближайшего перекрёстка пятьсот метров проехали молча. На перекрёстке, перед видневшимся впереди широким болотом, развернулись в разные стороны, как бы объезжая его с обоих сторон, молча же разошлись, про себя надеясь больше никогда не встретиться. Правда, была ли та сторона, куда свернул парнишка, ему нужной, никто из компании не удосужился спросить, больно уж всех задело его пренебрежительное молчание. Которого, что там не говори, но они накормили, напоили и защитили от домогательств кабатчика. Ну да не первый он такой, и, как ни жаль, не последний.