Быстро разложили костёр, стреножили коней, попили чайку с захваченным ещё из давешнего трактира окороком, и, назначив очередь дежурства, завалились спать. Всё было проделано молча, без обычных шуток с подколками. Видно прошедший день тяжело на всех сказался и стычка, безкровно закончившаяся для отряда, даром всё-таки не прошла.

    Хоть княжна и стала как бы членом отряда, но ночную вахту стоять ей никто не позволил. Всё-таки не было у них к ней полного доверия. Ведь, как ни крути, а она сама не призналась, кто она такая есть. И все сведения о ней у них ограничивались лишь только тем, что сказал покойный трактирщик.

-         Что он про неё ещё рассказал, - тихо обратился Сидор к Димону, стараясь не привлекать внимания княжны к их разговору.

-         Да больше то и ничего, - пожал тот плечами, поудобнее устраиваясь на набросанном лапнике. - Клялся, что практически ничего не знает. Что сам о ней узнал только после нашего отъезда, когда из города пришли гонцы от какого-то их местного воровского авторитета с приказом о розыске нас, да этой княжны. Вот тогда то он её по описанию и признал.

-         Выходит, не уведи мы её тогда с собой, то повязали бы эту беглянку на счёт раз? – задумался Сидор.

-         Да наверняка уж, - скривился Димон. – И никакое бы ей мастерство с сабелькой не помогло бы. Хватанули бы дрыном, так сразу бы присмирела и о гоноре шляхетском забыла бы.

-         Не нравится она мне, - тихо прошептал Сидор, старательно отворачиваясь от места, где устраивалась на ночь княжна. – Не могу понять почему. И девка вроде красивая, и ведёт себя, после того как признали в ней княжну, вроде нормально, а на душе какая-то неприязнь к ней всё одно стоит. Постоянно приходится себя сдерживать, чтобы не сорваться и не наорать на неё по любому пустячному поводу.

-         Ага, - удовлетворённо заметил шёпотом Димон. – А я уж думал, что ты в неё влюбился, так старательно ты её избегаешь. Ну прям влюблённый юнец на первом свидании, - усмехнулся он.

-         Ладно, юнец, - рассерженно зашипел на него Сидор. - Спи давай, а то следующая очередь дежурства твоя. Не выспишься, как дежурить будешь. Прозеваешь всё. Тут и за нашей княжной надо особо присматривать, так что выспаться надо бы хорошенько. Не нравится она мне, а отчего, понять не могу, - пробормотал он себе под нос и тут же провалился в сон, как отрубился.

-         Сидор, Сидор, - разбудил его тихий шёпот Мани, осторожно пихающей его в бок. – Подъём. Твоя очередь дежурить.

-         О, - протянула она, устраиваясь поудобнее на Сидоровом ложе и укрываясь его одеялом, - тепло. Благодать то, какая.

-         Не понял! - удивлённо уставился он на неё. – С каких это пор ты спишь в моей постели?

-         Иди, Сидор, иди, - сонно зевнула Маня. - Дай поспать притомившейся девушке, и не приставай с разговорами.

-         Не фига себе, - поражённо посмотрел на неё Сидор. – А где одеяла твои спальные?

-         Княжне отдала, - сонно зевнула Маня. – А у неё их отродясь не было. Не мёрзнуть же ночью девочке?

-         Вот навязалась на нашу голову, - раздражённо себе под нос пробормотал Сидор, бросив косой недовольный взгляд в сторону тихо посапывающей под соседним деревом княжны. – А эта тоже хороша. Свои одеяла ей уступила. Теперь мёрзнуть по ночам будет, соответственно не высыпаться, и нам теперь покою не даст.

    Ранним утром, когда утро нового дня ещё только серело в верхушках деревьев, Сидор, упаковывавший свою постель, обратил внимание на странно хмурого Корнея, старательно избегавшего его взгляда. Так и не придя ни к какому выводу, о причине его столь странного поведения, Сидор, в последний раз перетряхнув свой рюкзак в безнадёжной попытке найти там хоть какой-нибудь кусок тряпки для одеяла Мани, решил обратиться к нему.

-         Слышь, Корней, - задумчиво протянул он, с безнадёжным видом запихивая вынутые шмотки обратно в рюкзак, - ты вроде мужик запасливый. Не найдётся ли у тебя пары одеял для Машки. А то она сдуру отдала свой спальный гардероб княжне этой, - раздражённо посмотрел он на весело щебечущую княжну, что-то рассказывающую внимательно слушающую её Машу. – Теперь мёрзнет и наши одеяла тырит. Сама не спит, и нам не даёт. Совсем нас с Димоном изведёт. Кроме как у тебя и спросить то не у кого. Сама то она, ни в жизнь не попросит, даже если замерзать будет.

-         Это пойдёт? – мгновенно откликнулся неожиданно повеселевший Корней, доставая из рюкзака и протягивая ему что-то яркое и пёстрое.

-         Ого? – удивился Сидор, с интересом рассматривая что-то вроде спального мешка, столь оперативно выделенного ему Корнеем. – Красотища то, какая, - восхищённо протянул он, разворачивая тонкий и лёгкий мешок из нежного шёлка, расшитый ярко красными петухами по нежно зелёному полю. – Да ты сибарит, Корней, - покачал он головой, цокая языком. – И не жалко такую красоту отдавать? И кому?! Ведь вывозит же в земле, чуня эдакая.

-         Бог ты мой, - раздался у него за плечами восхищённый голос княжны. – Да это же воинский миминов спальный мешок, на гагачьем пуху. Ценности необыкновенной. Не у каждого князя такой найти можно, а тут в лесу и для…, - неожиданно резко осеклась она, под внимательным взглядом Сидора.

-         Ну и что это вы тут рассматриваете, - подойдя и отчаянно зевая, спросила мрачная с утра Маня. – Мешок и мешок. Ну, красивый, и что с того.

-         Это тебе, - усмехнулся Сидор, насильно сунув ей в руки свёрток. – Корней дал, чтобы ты не мёрзла. А то я тебя знаю, ты же нам с Димоном теперь житья не дашь, пока одеяла на себя не перетащишь.

-         Мне? – удивилась Маня, растерянно прижимая к груди спальный мешок.

-         Тебе, тебе, - покивал головой Сидор. – Иди вон, его благодари, - кивнул он на спину Корнея, уже сидящего у костра и что-то там себе разогревающего. – Что-то он тебя явно балует. Я бы на его месте не стал, - душераздирающе зевнул он, уже не обращая внимания на застывшую столбом Машку.

-         Хоть бы спасибо сказала, - недовольно пробурчал он, подсаживаясь к костру и накладывая себе в котелок приготовленной Корнеем каши. – Так и стоит, мнётся, - осуждающе покачал он головой, оглянувшись на так и стоящую и прижимающую к груди спальный мешок, Маню.

-         Долго стоять будешь? - наконец-то не выдержав, окрикнул он её. – Иди, ешь. Всё остынет. А на обновку потом налюбуешься.