Отвязав свою лошадь, привязанную к верёвочным перилам сходень, он вскочил в седло и, весело насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, отправился обратно к доктору, проверить, как идут дела у Мани с Корнеем.

Подъезжая к дому, он почувствовал какое-то нездоровое оживление на тихой прежде улочке.

    Начать с того, что возле коновязи появился какой-то странный нищий, которого раньше не было. Да и у лавки мясника, соседней с домом доктора, парочка каких-то здоровых мужиков разгружала мясные туши.

-         «Оживленная, однако, улочка, - с удивлением подумал про себя Сидор, наблюдая как мясники ловко подхватывают туши и таскают их в лавку. – Откуда всё и взялось».

    Прогнав подозрительного нищего, попытавшегося было помочь ему с лошадью, Сидор, не покидая седла, постучал в двери дома доктора и, дожидаясь выхода Корнея, внимательно наблюдал за оживлённой жизнью тихого ещё час назад места.

    Совершенно неожиданно ворота усадьбы доктора вздрогнули и неторопливо распахнулись.

-         Заводи лошадей, - недовольно глядя на Сидора, буркнул Корней.

-         Во всём доме ни одного слуги, - проворчал он, закрывая ворота за последней лошадью. – И что это за доктор такой, что у него нет прислуги. Вот у доктора моего барона был целый штат прислуги, на все случаи жизни, а тут ни одного.

-         Что там с нашей Матильдой? – поинтересовался Сидор, слезая с лошади и разминая затёкшую спину.

-         С кем? – удивлёно уставился на него Корней, даже становившись от неожиданности.

-         Да с княжной этой, - недовольно уточнил Сидор, поднимаясь на крыльцо. – Таких как она, мы обычно называем Матильда. Ничего собой не представляет, а гонору, спеси, вагон и маленькая тележка.