Спать пришлось лечь натощак. Как не просматривали они чересседельные сумки на лошадях, а ничего, пригодного в пищу не нашли. Видимо, зверьё за зиму растащило. Поэтому, хоть и разжились они небольшим походным котлом, но варить в нём было нечего. На следующее утро постарались встать пораньше. Надо было рассортировать то, что им досталось и решить, что делать далее. Прикинув общий вес приобретённого имущества, поняли, что с собой придётся взять только самое необходимое: чугунный котёл, хоть и довольно тяжёлый, но в пути абсолютно необходимый; пару медных кружек, хоть и помятых, но других просто нет; все ножи, что нашли на поляне: пару засапожных, две связки, по пять штук, метательных, да два явно кухонных; четыре боевых топора на длинных рукоятках, абсолютно разного типа и совершенно непонятно для какого использования; один маленький хозяйственный топорик, для колки дров; две ржавые сабли, в истлевших ножнах; три арбалета, непонятной конструкции; две охапки болтов к ним; два прекрасных наконечника копий с жалкими остатками древка и огромная куча разнообразных наконечников стрел. С тоской поглядев на две пары круглых деревянных щитов с металлической окантовкой и круглыми умбонами по центру, пришли к выводу, что уж этого они точно не потянут, не лошади, чай. Даже того, что они отобрали, и что взять с собой было совершенно необходимо, за глаза хватало для целой вьючной лошади. Но, решив, что своя ноша не тянет, а в новом мире надо использовать всё, до чего только можно дотянуться, принялись паковаться. Слава Богу, что вчера не все тряпки и мешки закопали, а прихватили с собой пару чересседельных сумок. Упаковав всё что отобрали и спрятав отложенные щиты в кучу валежника под приметным дубом, Сидор с Димоном, двинулись в путь. Идти решили в направлении, указанном лешим, решив, что обманывать он их, по «дружбе» не станет, а если и обманет, то выбора у них всё равно нет. Однако, где-то через час пути, они начали понимать, что леший их всё-таки обманул. Сначала шёл нормальный сухой лес, а потом, незаметно, почва стала понижаться. Где-то к полудню появились первые сырые места. Решили идти без обеда. Останавливаться и пить пустой кипяток, не было никакого желания. Потом началась заболоченная низина, чернолесье с гнилым березняком. Потом началось болото. Возвращаться обратно на сухие места было поздно, вечерело. Ещё через час пути увидали вдали возвышенность, темнеющую чем-то на фоне светлого березняка. Когда ещё через час подошли поближе, оказалось, что там небольшая возвышенность с густым сухим ельником. Можно было удобно переночевать под ветками. Однако спокойно переночевать не получилось. Всю ночь им не давало спать какое-то мелкое зверьё. Всё шебуршило и пищало, дралось, чмокало и хрюкало. Извелись до такой степени, что остаток ночи провели возле костра не спя. Боялись, как бы не появилось, что-нибудь крупное. На подходе, видели следы кабана, решили, что охотиться на него не стоит, что таким охотникам как они лучше поголодать – целее будут. Лишь только рассвело, сходили за водой и решили, наконец-то, осторожно посмотреть, что это там такое хрюкает и шебуршит. Увиденное ими за небольшим ельником, оседлавшим боковину, откуда они пришли и где провели безсонную ночь, потрясло их до глубины души. Сразу за ельником начиналась небольшая терраса, площадью не более одного гектара, сплошь покрытая густым невысоким кустарником, где-то человеку по плечи. Именно оттуда и раздавались все те звуки, что не давали им всю ночь спать. Казалось, что весь кустарник ходит ходуном. Тряслась каждая веточка, каждого кустика. Создавалось впечатление, что кустарник живой. Что тут происходит, стало понятно только тогда, когда в небо поднялась вспугнутая кем-то огромная стая птиц. Кормушка. Огромная природная кормушка из съедобного кустарника. В этом кустарнике ели все и всё! Ели крупные, тёмные, завядшие прошлогодние ягоды, густо, густо усеивавшие ветви кустарника. Ягоды было море. Ели и листья…. Сидор с удивлением смотрел на какого-то то ли бурундука, то ли бобра, старательно обрывавшего лапкой листочки и смачно их поедающего. На месте кустарника был какой-то пир духа, буйство птиц и зверей. Белки, хорьки, ласки, бурундуки, лисы, волки и прочее, прочее, прочее. Все проснувшиеся после зимы звери и птицы пришли подкормиться в этот кустарник. Ели корни…. Море мышей изгрызли всё, до чего могла подняться наглая мышиная морда. Они изрыли все корни кустарника, земля была чёрная, как плугом перепаханная. Это было хорошо видно именно сейчас, весной, когда ещё весенняя трава не пробилась и мышиные ходы отчётливо были видны на поверхности. Сидор с Димоном были поражены. Но, посмотрев на всю эту дружно жующую и абсолютно мирную компанию, поняли, что проблема питания, хоть на какое-то время, решена. Решили собрать немного ягоды на компот, и листьев на чай. Попробовали на вкус. Ягода оказалась приятного терпкого, слегка вяжущего вкуса. Вернулись к костру и сварили из ягод компот. Посмотрев на то, что получилось, поняли что это варево иначе чем кулешом не назовёшь. Сытное варево, то ли каша, то ли густой суп, только сладкий. Однако, не здорово. Решили немного задержаться и отдохнуть, устали после первого дня пути. Слишком много приключений на одну отдельно взятую голову. Сходили обратно к кустарнику, набрали впрок ягод, для чего сняли свитер у Сидора, завязали рукава и набили до упора. Ягоды не убавилось. Сняли свитер у Димона, набили и его под завязку, так что тащить стало тяжело. Но жрать нечего, вот и приходится набирать всё, что можно. Потом черёд дошёл и до рубашек. Больше ничего не было, кроме штанов и курток. Куртки пришлось оставить, так как хоть и весна, да ранняя, ещё даже днём холодно, а по утрам, так вообще морозит. Остались в одних куртках на голое тело. Вернулись обратно к костру. Решили уже сегодня не идти, так как уже вторая половина дня, а устали как собаки. Сварили для разговора чайку из листьев кустарника. Абалдеть! Всю усталость как рукой сняло. Быстренько собрались и весело пошлёпали дальше по болоту, но перед этим, надрали столько листьев, что на роту солдат, на неделю хватит. Тем не менее, как не торопились, но перед выходом, пришлось изготовить из прутьев лозы сетку-лукошко для хранения углей, снизу подложили мятую сырую глину, а сверху угли прикрыли сырым мхом. Так как Димон курит, то у них были спички. Но кроме тех, что в коробке, больше нет, и не будет. И поэтому надо беречь огонь. Плохо только то, что за ними вьётся шлейф дыма из корзины, никакой тебе секретности. Дальше опять, до вечера, шлёпали по заболоченному березняку, по колено в воде. Старались выдерживать направление строго на север. И леший посоветовал, и было, в общем-то, безразлично, куда двигаться. Было бы лишь какое-нибудь направление, а там, пока, неважно. Главное выбраться из болота и не плутать, не ходить кругами. Тем не менее, заплутали. В сумерках уже, пришлось устраиваться на ночлег. Никакого приличного клочка земли, удобного для ночёвки, не было, пришлось свалить несколько гнилых тонких берёзок и устроить настил, по типу гати, только чтобы немного подняться над водой. Кругом, сколько хватает глаз, вода и редкий гнилой березняк, пришлось обойтись без костра, сыро. Помня эффект от свежих листьев, побоялись жевать на ночь вяленые ягоды, единственное что у нас было. Молча, от усталости не разговаривая друг с другом, завалились спать.
(
Однако спокойно переночевать не получилось. Всю ночь им не давало спать какое-то мелкое зверьё. Всё шебуршило и пищало, дралось, чмокало и хрюкало. Извелись до такой степени, что остаток ночи провели возле костра не спя. Боялись, как бы не появилось, что-нибудь крупное. На подходе, видели следы кабана, решили, что охотиться на него не стоит, что таким охотникам как они лучше поголодать – целее будут. 
