Утро следующего дня началось, однако, не самым приятным образом. Едва только, вставшие по привычке ни свет, ни заря, Димон с Сидором устроились с комфортом на, валявшихся возле землянки, брёвнах. Едва только они собрались попить свежезаваренного чайку из брусничного листа, местного аналога чая «Липтон», как появился Ведун. - «Блин», - подумал Сидор, переглянувшись с Димоном. – «Мне это не нравится». Судя по кислому выражению лица, выбравшейся к этому времени из землянки, Маши, да по мрачному взгляду Димона, брошенному исподлобья на Ведуна, он был, в своём мнении, не одинок. Однако Ведун, с совершенно непринуждённым видом, устроившись на свободном бревне, достал свою кружку и, весело пожевав всем доброго утра, принялся пить чай. Следующие полчаса все молча и сосредоточенно, как будто ничего странного не происходит, пили Первой не выдержала Маня. - Ну, и что всё это значит? – требовательно спросила она, не выдержав затянувшегося молчания. - Бери с них пример, - насмешливо ответил Иван, кивнув на молчащих ребят. – Вот уж кто слова лишнего не выдавит. - Тебе задали вопрос, - настороженно проговорил Димон, переглядываясь с Сидором. - Хороший вопрос, - вопросом ответил Иван. – Что это и это? – ткнул он пальцем куда-то в район шеи Димона с Сидором. - Что? Это? – недоумённо уставились на него оба, хватаясь за ворот своих несвежих рубашек. – Ну, рубашки, если ты этого не знаешь. Ну, джинса, турецкая, если тебе это интересно. - А может китайская, - с насмешливо-глубокомысленным видом, заметил Сидор. – Тебе то что? Или ты решил нам их постирать? - А под рубашкой что? – продолжать гнуть свою линию Иван. – Под рубашкой то, что у вас? - Под рубашкой у нас ничего, - ответил Сидор. - Совсем ничего. Поначалу были майки, да на портянки пришлось извести. - На шее что, спрашиваю? – продолжал допрос невозмутимый Иван. - Ах, это! – облегчённо вздохнули Сидор с Димоном. – А то мы уж подумали, что у тебя крыша поехала. То ты по воде, аки посуху, ходишь, - продолжил насмешливо Сидор, - то облака гонишь, то рубашками грязными интересуешься. А это трофей. Сняли с шей мёртвых ящеров. Не пропадать же добру, в конце то концов. Да и золото, чай. Мало ли когда пригодится. Всегда продать можно. Золото, мы так думаем, оно не только на земле, оно и здесь золото. - Так сказать золотой запас, - поддержал его Димон, – на чёрный день, пенсионный фонд и прочее. - И прочее, значит, - проговорил задумчиво Иван. – Ну, что ж, я так и думал, - закончил он какие-то свои мысли. – Ну, ладно. Подходите, как договаривались, к обеду в Городской Совет, поможем определиться и с дальнейшим жильём, и с занятием каким-либо. Люди нам нужны. Можно, даже сказать, в людях у нас дефицит, а таким как вы, везунчикам, завсегда дело и место найдётся. - Постой, - остановил, собравшегося было уйти, ведуна Сидор. – А что с цепками не так? - Вот придёте, там и поговорим. А пока, попробуйте ка их снять, - и, не отвлекаясь больше ни на какие вопросы, быстро ушёл. Следующий час вся компания усиленно пыталась снять с шей цепочки. Что только не делали. И мылом натирали, и уши оттягивали, и перепилить, наконец-то, решились. Ничего не помогало. А пилить побоялись, больно, уши рядом, да и нечем. Провозившись с цепочками, наконец-то заметили, что время близится к полудню и, что их, наверняка, уже ждут. Так и не позавтракав, злые как черти, отправились разбираться с Советом. Однако в Совете, по поводу цепочек, им ничего толком не объяснили. Сказали только, чтобы обращались к ведуну, он, мол, главный по части всякой мистики, он, мол, всё и объяснит. Однако ведуна на месте не оказалось. По словам какого-то мужика, настороженно посматривающего на компанию, с самого раннего утра он куда-то сбегал, потом быстро собрался и уехал. Куда уехал и когда будет, ничего не сказал. Никаких указаний по их поводу, не оставлял. Так что, если он им нужен, ищите сами, или подходите регулярно в Совет, он, наверняка, вернётся. Не солоно хлебавши, вернулись в Городской Совет, где и узнали, что ведун, всё-таки, оставил по поводу них указания. Всё сводилось к одному маленькому дельцу, предлагавшемуся им для исполнения. Совету предлагалось нанять Сидора с Димоном на поиск пропавшего ранее профессора-химика, насмерть рассорившегося с прошлым Городским Советом, и выехавшим куда-то в сторону устья реки Лонгары. Там, мол, по словам профессора, его оценят и поймут. И там же, кстати, где-то и пропавшего, то ли в рабство попал, то ли ещё что, никому не известно. На вопрос Димона, чем же так ценен профессор-старик, в Совете им ответили, что после последнего переворота, убравшего старый Совет, им необходимы все Специалисты, что окажутся в зоне влияния городка. Развитие общества требовало максимального использования интеллектуального ресурса, а профессор был светлейшая голова, и ссора его с Главой прошлого Совета, нанесла страшный ущерб экономике данного региона. Требуется, мол, технологический рывок, и без профессора тут не обойтись. Ежели же они не желают отправляться, в довольно таки опасное путешествие, в незнакомые места, на поиски незнакомого человека, то им предлагают обустроиться на новом месте. Для чего готовы выделить любые имеющиеся свободные площади для обработки и ведения хозяйства, а также помочь в обустройстве. Ну, там, лошадь выделить на пахоту, инструмент всякий, со строительством дома помочь, животинку на разведение выделить, денег дать на подъёмные. Ну, и всякое такое прочее, навроде семян, удобрений и так далее. Мрачный от подобной перспективы, Димон, сквозь зубы, поинтересовался, а на каких это условиях им делают столь «щедрые» предложения. На что нынешний Городской Староста, разбитной мужичёк, маленького роста, ответил, что ничего даром не даётся, что на все выделенные средства, составляется опись и оформляется ссуда. Ссуда безпроцентная, в отличие от прежних времён, со старым Советом. Но, тем не менее, даром, как раньше, их кормить никто не будет, и что даже стоимость того корма, что выделялся ранее Маше, поскольку она «де факто» к ним прибилась, придётся уже им отдавать. Правда, только в том случае, если они останутся, если же нет, то скатертью дорога. Кто не работает, тот не ест, и времена демократии и дармовщины кончились. Работайте. Как поработаете, так и полопаете. Одним словом, если они согласятся на что-либо, то пусть поставят Совет в известность. Времени на принятие решения им даётся одна неделя, начиная с сегодняшнего дня, а потом или остаются, или убираются. Мир велик, скатертью дорога и всё такое прочее. Ну, а пока они будут думать, завтра же с утра, Староста покажет им пригодные для обработки участки. Для начала, могут брать по десять гектар на нос, а дальше, сколько захотят, лишь бы смогли обработать. Поблагодарив, сквозь зубы, Совет за «выгодные» предложения, Сидор с Димоном и, как вдруг оказалось, присоединившаяся к ним Маша, покинули здание Городского Совета. - Фу, - облегчённо вздохнул, вышедши на крыльцо, Сидор. – Я уж думал, что нас там же и подписать что-нибудь заставят. - А хватка у них ничего, - одобрительно заметил Димон. – И идея с профессором мне понравилась. И отношение к людям правильное. - Посмотрим, что ты завтра запоёшь, когда участки посмотрим, - мрачно заметила Маша. – В отличие от тебя, я тут насмотрелась, как здесь вкалывают. От зари, до зари. Без праздников и выходных. - Так что лафа кончилась, - мрачно заметила она, думая о прошедших месяцах отдыха. – Ещё и долг отдавать придётся, - закончила она. - Ну, положим, долг нам вместе отдавать. Это если останемся, а можем и свалить. Никто нас здесь не держит. Лето впереди. Где-нибудь, да устроимся, - заметил Сидор. - Где? Где-нибудь. Где ты что-либо ещё подобное видел? – мрачно поинтересовалась Маня. Я тут пораспрошала ранее, чай уже пару месяцев здесь кантуюсь, так вот, выбора то у нас особого и нет. Там за рекой, - ткнула рукой куда-то на север Маня. – Так вот, там за рекой, амазонки. Что это такое, лучше не знать. Матриархат в жутком виде. - Там, - махнула она рукой на запад, - раздробленные баронства и княжества с крепостным строем, в его идеальном европейском понимании. - В каком таком европейском, - перебил её Димон. - В европейском, значит полное рабство: с правом первой ночи; с абсолютным безправием сервов, то есть крестьян, по нашему; с продажей людей, как скота; с абсолютными правами дворянства на любую прихоть, вплоть до убийства любого, не понравившегося им человека, особенно серва, и прочее, прочее, прочее. Если интересно, то можешь порасспросить побывавших там. Жопа полная. - На востоке, ящеры. Вы их уже видели. Если не знаете, что это такое, то главное с ними не встречаться. Целее будете. - А там, - указала она на юг, - откуда вы пришли, вообще никого нет. Только горы, а за горами Приморье. Там тоже наших встретить можно. Нефть добывают и прочее. А ещё дальше, уже море. На море пираты, что за морем, не знаю, - закончила она экскурс по политическому устройству мира. За разговором не заметили, как добрались до землянки Маши. Чертыхаясь, стали устраиваться на жильё и разбирать вещи. - Home. Sweet home, - грустно заметил Сидор, осматривая низкий потолок доставшейся им землянки. - Да, не хоромы, - едко заметила Маня, раздражённая подобными намёками. – Но, лучшего нет. У всех новичков, как правило, землянки. Никто им строить дома не мешает, но готовый не даст. У всех существующих домов есть владельцы, – продолжала просвещать компанию Маша. - И если в настоящий момент дом пустует, значит, хозяин где-то в отъезде. Торгует где-нибудь в Приморье или ещё где, а дома, на хозяйстве, остаётся или жена, или общество присматривает за домом и скотиной, в период его отсутствия. И никакого воровства, никакого пользования чужим жильём, имуществом или животными. За что хозяин, по прибытии в родные пенаты, расплачивается с обществом по твёрдо установленным тарифам. А коли расплатиться не может, то отрабатывает свой долг на общественных работах: за другим домом присмотреть, скотину чужую, в отсутствие хозяев, обиходить, и прочее всякое разное. Да и с окружающей средой сложился устойчивый симбиоз. Никто никого не трогает. Пока, по крайней мере. И так не только в данной деревеньке, куда мы случайно попали, но и во всех окружающих деревнях. Как и во всём прилегающем крае. - Кстати, - продолжила Маня, - одним из видов заработка, вновь прибывших, и является присмотр за пустым жильём, а также уход за подворьем и скотиной, для чего существуют особые «гостевые» домики, на каждом подворье старожилов, предназначенные для проживания бездомных новичков. Данная работа также оплачивается по твёрдым тарифам, позволяющим худо-бедно, но пережить зиму. Блеснув своим аналитическим умом и сообразительностью, Маша поведала, что к этому времени в городке сложилась устойчивая группа пролетариев, что не утруждают себя строительством подворья и ведением своего собственного хозяйства, а живут наёмным трудом. Некоторые из них ранее разорились и находятся сейчас в менопаузе, пережидая период неудач. У некоторых этот период настолько затянулся, что уже можно говорить о постоянном состоянии неудачника, которое вполне устраивает пролетария, а некоторые сами не хотят иметь никакой собственности, считая, что все им должны, что это всё временно, что сейчас они проснутся и снова будут в Москве, в своей постельке, с чашкой кофия в руке. Именно эта группа пролетариев-лежебок и поддерживала, в основном, прежнего городского Старосту. Хотя лежебоками их называть нельзя, поскольку они всё-таки, во-первых, активно трудятся, ибо вынуждены, так как никто их даром кормить не собирается, а во-вторых, это зачастую убеждённые противники собственности, не желающие обременять себя имуществом. Как следствие, они не имеют ни жён, ни детей, ни дома, ни подворья, ни хозяйства, ничего, кроме своих трудовых мозолей и рук, позволяющих им жить припеваючи в чужом дому на хозяйстве. Обсуждение перспектив своего существования в данном мире и обществе, поиск возможных источников пропитания и заработка, заняло всё время до вечера. Установка, что в найм никто из них идти не хочет, устраивала всех. Работать на кого-либо, никто из них троих просто не будет. Значит надо работать на себя. А что делать? Чем жить? Ну, с жильём проблема не стоит. Заселяйся в любую из доброго десятка брошенных землянок и полуземлянок, что понарыли прежние жильцы в откосе у крепостного вала и живи. Никто слова худого не скажет. Идти на работу в чужое подворье? Да, это выход, но только как временная мера. Да и затянуть может. Работать на других, значит не работать на себя. Никакого КЗОТа нет. Работа от зари, до зари. Когда тогда строить свой дом и подворье – неизвестно. Никто не препятствует, но и помогать не будет, а заработки не такие уж и большие. На них дом не купишь, даже с учётом безплатного леса, вон его за оградой городка, немерено, руби, сколько хошь, да строй что хошь. Только вот, окромя пердячего пара, никаких машин и механизмов. Даже топор никто не даст. Заработай. Была бы у них хоть какая-нибудь востребованная специальность, навроде как у того профессора-химика, так ведь нет же. Один мелиоратор, которому ни осушать, ни орошать в этих краях, ну совершенно нечего. Хорошей земли завались, зачем ещё осушать то? Другой киномеханик, у которого, не то что механики, но и самого кина нет. И в ближайшей перспективе лет трёхсот, учитывая уровень развития местного общества, полное средневековье, даже появления такого понятия не предвидится. И, наконец, Маня, боевая единица, друг и товарищ. Антисоциальный элемент, без образования и профессии. В силу определённых причин и независимости характера, не вышедшая к 30 годам ни замуж, ни родившая детей, и не имеющая ни дома в Москве, ни постоянной работы, ни приличного заработка. Одним словом, полная жопа и отсутствие перспектив по достойному трудоустройству и проживанию. На этой оптимистической ноте совещание решили закончить, а принятие решения отложили на следующий день, решив посмотреть, что им предложат местные власти. Наскоро перекусив остатками вчерашней трапезы и разойдясь по своим углам, легли спать.
Ставлю 1 руб. на то что ребята выберут - приключение и поиск профессора а не труд от забора до обеда. :-))) Если конечно цепочка их не удавит :-((( Она случайно не скафандр кстати? .... а то грустно мне будет убивать потомков инопланетян :-(((
(
